Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые...   Ф. Тютчев

«Я считаю себя самым  счастливым человеком, - говорил архимандрит Авель, - потому что родился на Рязанской земле. Сколько она дала святых, сколько знаменитых людей -  учёных, художников, писателей – здесь выросло! Рязанская земля – благодатная земля».

Вот на такой земле и родился Николай Николаевич Македонов – будущий благодатный старец архимандрит Авель, настоятель Иоанно – Богословского монастыря. Родился он 21 июня 1927 года в селе Никуличи.

В старце, который образно предсказал будущую жизнь Николая Македонова, отец Авель впоследствии узнал апостола Иоанна Богослова, точно как в материнском сне изображённого на старинной монастырской иконе.

«Я родился в большой крестьянской семье еще до коллективизации. Бабушка всем управляла, дедушки не было. Семья была очень трудолюбивая, православная, с традициями. Ходили на молебен и в Николо-Радовицкий монастырь, и в Иоанно-Богословский. Как хорошо, благодать, а в Богословском монастыре – это рай. У бабушки, отцовой матери, было семеро человек детей, потом она взяла еще четверых. Муж у неё молодым умер. Она не сломалась, вела всё хозяйство. Её действительно уважали. Я никогда не слышал, чтобы грубо кто бабушке ответил. Все показывали дружелюбие, любовь. Имена-то даже были ласкательные: Настюшка, Грунятка. Учитель лучший – это семья. Иногда, кажется, ребенку говоришь, а у него – мимо ушей. Но он это складывает, как в копилку. Запоминает, как в семье заведено. Все были заняты работой: все – наше, и нужно работать от зари до зари».

Школу села Никуличи Николай Македонов стал посещать с восьми лет. Однажды Николаю и его одноклассникам объявили, что их будут принимать в пионеры. И когда мальчику вручили красный пионерский галстук, предупредили, чтобы он снял с себя нательный крестик. На следующий Коля сдал галстук обратно. Его хотели исключить из школы, но за него заступилась учительница: «Если такого ученика изгонят из школы, - сказала она, - то я сама уйду вместе с ним». Из школы Николай вынес всё самое лучшее, что мог в ней получить. Образцы возвышенности души он видел в произведениях Достоевского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева.

В 1942 году окончил семилетнюю рабочую школу №1 г. Рязани. В эти годы, как вспоминал отец Авель, он ходил на богослужения в рязанский кладбищенский Скорбященский храм, в то время единственный в Рязани – все остальные были закрыты. Там Коля Македонов познакомился с Борей Ротовым – будущим митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом. Со службы они часто ходили вместе в село Никуличи. Однажды у мальчиков зашёл разговор о том, кто из них кем хотел бы стать в будущем. Коля признался, что с детства мечтает стать схимонахом. Боря же мечтал как можно больше пользы приносить русской Церкви. Их желания практически исполнились. Впоследствии Коля Македонов постригся в схиму с именем Серафим, а Борис Ротов стал право рукой Патриарха на посту председателя внешних церковных сношений. На протяжении всей жизни они помогали друг другу, поддерживали в преодолении житейских трудностей.

Мальчики пережили все ужасы и лишения минувшей войны: отцы на фронте, голод и холод, забота о хлебе насущном и ранний труд в связи с этим уже в детские годы. «Несколько раз, – вспоминал митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, – я слышал от владыки Никодима трогательный рассказ, врезавшийся в его детское сознание и относящийся к периоду войны. Враг подходил к Рязани. В храме Скорбящей иконы Божией Матери служился ежедневно молебен о победе и читалась молитва святителю Василию Рязанскому, покровителю нашего края. И в самый критический момент, когда уже не было у людей надежды на спасение от овладения городом фашистами, среди верующих в храме распространился слух, что явившийся святитель Василий сказал, что не отдаст своего родного города и народа на поругание врагу. Так оно и случилось!». Мальчики во время службы в Скорбящей церкви помогали владыке Димитрию, он считал их своими духовными чадами.

Коля был на два года старше, и жизнь круто взяла его в оборот ещё подростком: в военные годы он остался без родителей с двумя братьями и двумя сёстрами на руках, младшему из которых было всего три годика.

«18 лет мне исполнилось, я уж дал обет безбрачия. И ждал я дня пострига как праздника! Потом я стал служить, я никогда никуда не переходил – не искал, где лучше, где выгоднее. А куда посылают, туда шел и никогда не возражал.

 

 

«Авель – первый мученик, первый праведник. Отец Авель – первый постриженник в земле Рязанской (до меня в области Рязанской в 40-е годы ни одного монаха не было, по России также были одни старики; а у нас в Рязани совсем ни стариков, никого не было. Потом Авель угодил Богу тем, что он так Бога любил, что самых лучших овечек приносил в жертву, чтобы Богу приятно было. Он настолько любит Бога, что он свою юность отдал Богу, не задумываясь. Авель был любимец своих родителей, вот мы его будем любить. Поэтому я ему имя такое и дал».

Монашеский постриг отцу Авелю довелось принять от владыки Димитрия в Ранненбурге, в храме на месте бывшей Ранненбургской Петропавловской пустыни. Место удивительное, историческое. После Петровских побед Александр Данилович Меншиков выстроил монастырь, названный Ранненбургской Петропавловской пустынью. По преданию, на этом месте Петр Алексеевич чудесным образом спасся при нападении разбойников.

Отца Авеля знали три Патриарха Московских и всея Руси. Память отца архимандрита хранила удивительные подробности, важные для понимания истории России ХХ века. Он являлся свидетелем событий, значение которых мы можем оценить только сегодня.

20 января 1947 года архиепископ Димитрий (Градусов) отслужил торжественный молебен – вновь открылся для прихожан древний Борисоглебский собор в Рязани. Борисоглебский собор вновь стал кафедральным. 12 января 1948 года собор посетил Святейший Патриарх Алексий I. По его благословению в храме начались большие ремонтно-реставрационные работы. Своды и стены собора были заново расписаны по лучшим образцам ХV–ХVII веков художниками из Палеха братьями Блохиными. В левом приделе был установлен редкий иконостас XVIII века. В церковном дворе был построен крестильный храм во имя праведных Иоакима и Анны и установлен новый памятник на могиле святителя Василия Рязанского.

Прошло время, и жизнь тесным образом связала архимандрита Авеля с Борисоглебским кафедральным собором Рязани: он был его настоятелем с 1969 по 1970 год и с 1978 по 1989 год.

Большой и важный отрезок жизни отца Авеля был связан и с Ярославской землёй. Архиепископ Димитрий в 1917 году (тогда еще мирянин Владимир Валерианович Градусов) был участником исторического Всероссийского Поместного Собора, восстановившего патриаршество на Руси. В Москве во время Собора его рукоположил во священники патриарх Тихон. Получив приход на окраине города, он пережил подавление восстания в Ярославле, во время которого уничтожили треть города, а ему сломали обе ноги.

После своего перевода из Рязани в Ярославль он забрал своих духовных чад. Отец Авель служил в Угличе Ярославской области, в церкви во имя святого царевича Дмитрия (убитого в 1591 г.), которого архимандрит очень почитал и наказывал молиться ему об избавлении России от всяких напастей.

Вскоре владыка Димитрий назначил отца Авеля настоятелем Смоленской церкви в селе Фёдоровское. Там молодого настоятеля в шутку прозвали «аввой». В числе прихожан Смоленской церкви был Сергей Новиков, будущий митрополит Рязанский и Касимовский Симон. Новиков тогда работал начальником электроцеха на заводе, выпускавшем военную продукцию. Завод находился в посёлке Волгострой, недалеко от села Фёдоровское.

Отцу Авелю было 23 года, Сергею Новикову – 22. Оба имели высокую духовную настроенность, поэтому подружились. И как оказалось, на всю жизнь. Дружба стала для них настоящим сокровищем.

 

 

 

 

За добрые, мудрые проповеди отец Авель пострадал от советских властей. В прессе началась его травля. В областной ярославской газете про него на весь разворот напечатали статью «Шарлатан XX века». В ней говорилось, что настоятель Смоленской церкви иеромонах Авель пьяница, человек аморальный и не верует в Бога, только притворяется благочестивым.

В то время временно управляющим епархией являлся епископ Угличский Исайя (Ковалёв), который очень любил и уважал отца Авеля. Исайя вызвал иеромонаха к себе и показал статью.

- Так это же не смертный приговор. Не боюсь я этой клеветы. А вот вы поберегите себя. Не вступайте в спор с клеветниками. Вы же больной человек, а власти могут лишить вас должности и средств к существованию.

- Так ведь тебе после этой статьи не дадут нигде служить. И ни на какую работу не примут.

- Не боюсь. Отпустите меня в Рязань. Там живут два моих брата и две сестры. Уж они –то с голоду умереть не дадут. Каждый их них мне по куску хлеба: один на завтрак, другой на обед, третий на ужин, а четвёртый кусок я буду отдавать такому же нищему, как и я.

 

Несколько лет уполномоченные по делам религий не давали ему служить в церкви.

- Они надеялись, - вспоминал архимандрит, - что озлоблюсь на советскую власть и примкну к её врагам.

Это было время правления Никиты Хрущёва, который обещал показать по телевизору последнего попа. Давление на священников было страшное: некоторые не выдерживали, снимали с себя сан и публично, через газеты, радио, телевидение отказывались от веры. Но отец Авель на допросах уполномоченного всегда говорил, что политические события могут меняться, но он как священнослужитель будет всегда воспитывать в людях патриотизм, любовь к Родине, к своему Отечеству для того, чтобы они стали достойными гражданами Отечества Небесного.

 

В 1960 г. отец Авель рассказал о своём положении другу детства митрополиту Никодиму (Б.Ротову). Владыка Никодим проникся трудным положением своего товарища и помог ему стать служащим священником Христорождественской церкви села Борец Сараевского района.

Владыка Никодим занимал пост председателя Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Эти годы пришлись на вспышку арабо-израильского конфликта (развязанная англичанами и французами война против Египта, поддержанная Израилем, затронула и Святой град), полномасштабные боевые действия, захват территорий, международные конференции, поставки вооружений в регион. Представлять Русскую Православную Церковь за рубежом в те трудные годы, учитывая враждебное отношение к нашей Родине, было делом не из легких. Именно тогда был замечен талант владыки Никодима в решении сложных дипломатических вопросов, который так ярко проявился впоследствии.

Приехав в Москву, владыка Никодим доложил Святейшему Патриарху Пимену, что русский Свято – Пантелеймонов монастырь на горе Афон в Греции вымирает. Самому молодому насельнику – 70 лет, другим – под 100. А греческие власти ждут их смерти, чтобы взять русский монастырь в свою собственность. С большим трудом владыка Никодим убедил советские власти в том, что Пантелеймонов монастырь на Афоне – это единственный очаг русской культуры на Балканах. Поэтому его надо, во что бы то ни стало сохранить.

В 1960 г. иеромонаха Авеля внесли в список новых насельников Свято – Пантелеймонова монастыря на Афоне. Целых 10 лет пришлось ему ждать разрешения на выезд из Советского Союза.

С января 1960 г. отец Авель стал служить в Борисоглебском соборе, в древней рязанской святыне. В 1963 году игумен Авель получил патриаршую награду – крест с украшениями; в 1965-м – сан архимандрита; в 1968-м – право служения Божественной литургии с отверстыми Царскими вратами до «Херувимской песни». В 1969 году архимандрит Авель был назначен настоятелем кафедрального Борисоглебского собора в Рязани.

17 февраля 1970 года Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием I архимандрит Авель был направлен на Афон для несения монашеского послушания в Русском Свято-Пантелеимоновом монастыре на Святой Горе.

27 февраля 1970 года на Афон прибыли два русских инока, получившие визы на постоянное поселение в Русском Пантелеимоновом монастыре. Одним из них был архимандрит Авель.

Приезд русских из СССР на Афон во многих русских эмигрантских СМИ на Западе был расценен как «великое чудо».

Что же кроется за этими девятью годами служения отца Авеля на Афоне? Огромный труд!

«Греческая полиция в нашем монастыре жила. Когда я уезжал в Салоники по делам, всегда у меня делали обыск в келии. Всё рацию искали, чего-то ещё. Домик этот сохранился, где пост был, где полицейские жили. Они и на службу ходили.

Так как служить некому, служил я всё один, бессменно. Я уж потом побывал на Афоне везде, много ездил, часто служил со слезами. Они это видели. Потом греки ко мне стали с любовью относиться. Кожа лица быстро загорала, я всегда был смуглый. Да и фамилия мне досталась «греческая», почти афонская, Македонов.

… Я застал людей, пришедших на Афон ещё до революции. Отец Илиан, настоятель, который из Мышкина, ему сестра писала обо мне. Другой – в прошлом москвич, отец Евтихий, алтарник. Они одногодки. Вот два русских старца. Конечно, благодаря им монастырь и сохранился для русских.Я всем интересовался, все записывал, старался с батюшкой каждый день общаться. Я понимал, что он скоро умрёт, а мне тут жить. Мне хотелось побольше из истории узнать. Тут ведь традиции, преемственность, они там были с 1904 года!».

В своих воспоминаниях отец Авель часто возвращался к первым шагам на Афоне, они очень ярко сохранились в его памяти. Удивительно, но он помнил числа и дни недели, погоду, малейшие подробности.

На интронизацию отца Авеля в 1972 году собралось необычно много представителей высшей афонской власти. Посланник монастыря Иверон, хранящий главную афонскую святыню, опустил на плечи нового игумена епископскую мантию – знак особой привилегии.

Монах из Великой Лавры преподобного Афанасия вручил ему игуменский жезл.

Отец Авель решал внутренние монастырские дела, принимал греческие и иностранные правительственные делегации, участвовал в решении внешних проблем, возникавших между афонскими монастырями, отвечал за экономическое состояние монастыря.

Но главным в деятельности игуменов является духовничество. Тяжело давалось отцу Авелю несение игуменского послушания при больном сердце - жара круглый год, высокая влажность. Но он не сдавался.

В 1970-е годы, когда архимандрит Авель пребывал на Святой Горе, он был награжден орденом Болгарской Православной Церкви святителя Климента Охридского и орденом святого равноапостольного князя Владимира II и III степеней. Послушание на Святой Горе продолжалось почти девять лет.

5 сентября 1978 года на Афон пришла телеграмма из СССР, известившая о внезапной смерти председателя Отдела внешних церковных сношений митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима. Скончался друг детства, и игумен Русского на Афоне Свято-Пантелеймонова монастыря молился:

 

«Думал, что не попаду на похороны друга. Когда хотел поехать в Россиюна церковные торжества по случаю 60-летия восстановления патриаршества, греческие власти затянули оформление документов, и я не поехал, потому что опаздывал. Ночью я совершил последнюю на Афоне, как оказалось потом, литургию и начал служить панихиду по новопреставленному владыкеНикодиму. В храм внезапно вбежал дежурный: «Батюшка Авель, Вас к телефону». Советское консульство в Салониках известило, что мои документына выезд готовы. Я подумал: «Вот чудо! На торжества не дали, а на похороны...» Чувствовал себя очень плохо, думал: увижу гроб друга – не вынесу, сердце не выдержит. Он мне как брат родной был. На прощание собрал братию:«Уезжаю, отцы... Все мое желание – быть здесь и умереть бы здесь, но на все воля Божия, и мы в Его руках. Вместо себя оставляю отца Иеремию. Вы мои послушники, повинуйтесь ему, как мне. А уж там как Господь управит».

 

Отец Авель успел на отпевание. После прочтения Евангелия разрешительную молитву в соборе Александро-Невской Лавры прочитал настоятель Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне архимандрит Авель…

После похорон друга отец Авель как-то пожаловался на здоровье. Ему предложили пока не уезжать, а пройти обследование в клинике. Батюшка вспоминал: «Это была клиника, кажется на Малой Грузинской. Спустя некоторое время после обследования владыка Ювеналий, исполнявший тогда обязанности покойного владыки Никодима по ОВЦС, мне и говорит: «Вы знаете, мне придется Вас опечалить...» Так закончился афонский период жизни архимандрита Авеля. Он был оставлен в России.

В 1989 г., после долгих переговоров, Рязанской епархии передали Иоанно-Богословский мужской монастырь. 16 мая 1989 года постановлением Священного Синода архимандрит Авель был назначен наместником Иоанно_Богословского мужского монастыря в селе Пощупово Рыбновского района Рязанской области, только что возвращенного Русской Православной Церкви. В то время большая часть монастырских построек некогда цветущей обители лежала в руинах.

За 15 лет, в течение которых отец Авель возглавлял монастырь, святая обитель преобразилась. Возродилась иноческая жизнь, размеренно и неспешно стали совершаться все уставные богослужения, были отреставрированы, освящены и благоукрашены храмы, в которых появилось множество православных святынь – мощей угодников Божиих, как русских, так и вселенских, чтимых икон, в том числе написанных в XIX столетии на Афоне, других церковных и исторических реликвий. Все жилые и хозяйственные постройки на территории обители, а также святой источник, который привлекает православных изо всех уголков России, были приведены в порядок.

Святая обитель стала местом всероссийского паломничества. Архимандрит Авель приложил много сил для процветания обители. Его усердное служение было отмечено Священноначалием Русской Православной Церкви, он был награжден орденом святого благоверного князя Даниила Московского III степени (1993), патриаршей грамотой (1995), орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени (2003). 11 августа 2000 года отец Авель был удостоен медали «За заслуги перед Отечеством» II степени.

По благословению отца Авеля братия окормляла детские православные лагеря. В Рязани возникло новое направление работы с подрастающим поколением – детско-юношеская организация «Православные витязи».

Работа с военнослужащими, ветеранами, подготовка кадров священнослужителей для армии, для несения нелегкой службы в горячих точках – список начинаний поистине неисчерпаем.

В больницах и госпиталях при поддержке и помощи отца Авеля создавались часовни. Одна из таких часовен была создана в Рязанском военном госпитале в самые трудные времена первой чеченской войны 1995 года. Работа с ранеными, работа с родственниками погибших, окормление страждущих – сегодня в госпитале уже немыслимо лечение без такой духовной поддержки. Впоследствии часовня была перестроена в храм и освящена в честь святителя Луки (Войно-Ясенецкого), великого хирурга. Этот храм и по сей день является сердцем госпиталя.

2005 год для архимандрита Авеля был ознаменован важной юбилейной датой – 60-летием служения в священном сане. Через всю свою нелегкую жизнь отец Авель пронес неугасимый огнь веры Христовой.

Известность батюшки выходит далеко за пределы обители. В вышедшем накануне 2006 года глянцевом издании «Лица года» все жители города обнаружили номинацию «Духовники России» и увидели среди прочих фотографию архимандрита Авеля. Батюшка с присущим ему юмором встретил это известие, да и махнул рукой: «Ну что тут скажешь!» А в родной Рязани при вручении ему знака Почётного гражданина Рязани прослезился. Уважение и искренняя любовь земляков – это самая высокая награда.

Судьба отца Авеля поразительна. Непрерывное служение Богу, непрерывное врачевание душевных ран, непрерывное моление о земле Русской. Укрепление веры в судьбу России и в силы русского народа.

Он знал, что у России есть будущее. Он знал, что в этом будущем люди будут опираться на свои исторические корни, на сохраненные усилиями многих подвижников духовное наследие и идеалы предков, на веру в Русь Святую, веру в народ и праведников, веру в чистоту, силу и многогранные таланты народа православного.

У Алексея Толстого в «Хождении по мукам» устами Ивана Телегина эта вера выражена хватающими за душу словами: «Даже если от нас останется лишь один уезд, Россия возродится!»

Отец Авель и бился за сохранение этого последнего рубежа. И в этом своем стремлении он, тонкий и незащищенный человек, встал вровень с богатырями – защитниками земли Русской на полях великих сражений. Его поле сражения обозначено предельно четко.

  

  

  

Верстка страницы - Щербаков Артём, 10 А (2013 г.)